— Ждать... Ждать-ждать-ждать... — Микки смерил шагами небольшое пространство кабины. Разгуляться было особо негде, но хоть не настолько тесно, чтобы стоять вплотную друг к другу, глупо переминаясь с ноги на ногу. Было то ли душновато, то ли просто нервно, он даже подергал ворот черной рубашки, расслабляя бабочку, чтобы получить немногим больше воздуха. — Почему именно сегодня и сейчас? Вот ведь номер, сценарист и исполнитель главной роли не явятся на премьеру, — он криво усмехнулся, забирая предложенную фляжку из рук спутницы. — Спасибо, — сделал большой глоток и вернул, покусал губу, бегло посмотрел на экран, убедившись, что связи нет, а продолжительность их "плена" начала исчисляться минутами.
Прошло пять...
Следом — десять.
Еще через некоторое время виски из фляжки, к которой они успели приложится еще по несколько раз, ударил в голову, стало жарче, и Микки ничего не оставалось, чем бархатный бордовый смокинг стянуть с плеч, бросить на пол и кивнуть Ленор, чтобы садилась. Наверняка ей с её каблуками было не слишком комфортно стоять без движения. Конечно, она, наверное, привыкла. Все эти премьеры, премии, другие мероприятия, предполагали не самую удобную для женщин обувь. Но расчет-то был на то, что они сядут в машину, потом пройдутся по дорожке, попозируют для фото. Сама премьера и пресс-конференция после предполагали сидячий формат, поэтому она не должна была бы устать. Но сейчас...
Микки прислонился затылком к прохладной стене лифта, запрокидывая голову и смотря в потолок.
— А дальше что? — вдруг поинтересовался он, не поворачивая головы. Сперва можно было подумать, что он спрашивает про то, что дальше делать с тем, что они застряли, но тут, кажется, было уже вполне очевидно — только ждать. Он уже попробовал некоторое время назад отжать двери, но вот беда — современные лифты такого не позволяли, поэтому другого варианта кроме как смириться с тем, что они опоздают, у них не оставалось. Водитель наверняка уже сообщил кому-то, что они до сих пор не спустились, и если попытки дозвониться не дали результатов, Микки был почти уверен в том, что кто-то уж смог сложить два и два и понять, на каком именно этапе они двое потерялись. Значит, ожидание. Только ожидание. И, наверное, он будет себя укорять за то, что задал этот вопрос, но кажется, будто алкоголь и сама ситуация развязали язык и отпустили эмоции, которые Митч старательно хранил где-то глубоко-глубоко внутри.  — Месяц остался? Премьера, европейский тур и... всё? Решение суда в силу вступит, дети твои с тобой останутся. Они, кстати, чудесные...  — он слабо улыбнулся. С детьми Ленор он нашел общий язык как-то достаточно быстро. И здесь ему было намного легче — с ними его никакой контракт не связывал, он мог просто быть собой, а он не был каким-то сложным или зазнавшимся. В первый всплеск своей популярности он с зачатками "звездной болезни" успешно справился — испортить его эта популярность не успела, к корням, семье и прошлому он всегда продолжал относиться с уважением, а значит и те качества, которые старательно воспитывали в нем родители — дружелюбие, отзывчивость, общительность — хранил. Жаль ни мать его, ни отец до этого дня не дожили. Единственным близким человеком у Микки оставалась сестра, которая, наверняка, уже прибыла на премьеру со своим супругом, и места себе теперь не находила с того, что ни Ленор, ни Митчелла до сих пор нет на месте.
— Можно будет перестать играть, не притворяться, я даже не буду больше занимать твой диван, — он пожал плечами, выдыхая всё так же куда-то вверх. Грустно ли ему было с этого? Да. Но что с того ей? Ей об этом даже знать не обязательно, потому что её это, наверняка, не интересует.